История болезни Бориса П.

   Эту историю болезни я, наверное, не забуду никогда. Однажды мне позвонил мужчина и попросил о помощи, представившись Борисом. Выслушав жалобы, я пригласил его на лечебный сеанс.

    Это был высокий, худой человек, с кожей желтоватого цвета, усыпанной красными угрями. Мышцы обозначались только при сильном их сокращении, были вялыми и болезненными при пальпации. Вены на кистях рук и стопах были спавшимися и проглядывали сквозь кожу синими прожилками, а кисти и стопы - холодными и мокрыми(!). Весь подрёберный край был напряжённым и болезненным и не позволял пальпировать печень, желчный пузырь, желудок и селезёнку.

    Борис жаловался на периодически возникающие боли в области шейного, грудного и поясничного отдела, а так же на мышечную слабость, возникающую в ответ на любую физическую нагрузку. Налицо была сосудистая патология, приведшая к «Синдрому холодных стоп» и миалгиям.

    Назначив Борису ряд адсорбентов для очистки организма, определив диету и водный режим, я начал лечение. Используя целый набор приёмов мануальной терапии, массажа и ряда специальных устройств, я принялся за лечение мышц и сосудов. Ничего необычного или эксклюзивного, ровно всё то и так, о чём я рассказываю и показываю на семинарах, и чем в полной мере владеют мои ученики. Особое внимание уделялось устранению сосудистых патологий в области конечностей и головы, для чего я использовал ортостатический метод диагностики и лечения, а так же целый арсенал различного рода вибрационных устройств.

     На первых сеансах выяснилось, что помимо перечисленных симптомов, у Бориса отмечались приступы слабости, тошноты, головокружения, ощущения предобморочного состояния (иногда случались и обмороки), а также его мучили головные боли, которые сопровождались позывами на дефекацию и жидким стулом. 

    Со слов Бориса, симптомы возникали при любом стрессовом или повышенном эмоциональном состоянии. Борис сказал, что пришлось устроить рабочий кабинет недалеко от туалета, так как не может себя чувствовать уверенно, если туалет находится дальше 10 метров.

    Эти проявления болезни появились около двух лет назад и, постепенно развиваясь, окончательно испортили ему жизнь. «Мне 32 года, есть девушка, а я не могу сходить на свидание», - сказал мне Борис.

     Накануне обращения ко мне он прошёл курс стационарного лечения в клинике при Психоневрологическом институте им. В. М. Бехтерева. Выписан он был в том же состоянии, что и при поступлении в стационар, практически без диагноза: «Транзиторная очаговая энцефалопатия невыясненного генеза». Ему предложили повторное исследование через полгода, а пока «попытаться устроиться и приспособиться к этим условиям жизни», без всяких перспектив и надежд на выздоровление. 

   Как объяснил лечащий врач клиники, его заболевание не поддаётся диагностическому определению, имеет черты несвойственные стандартной патологии, и в институте нет лекарств, которые могли бы помочь в данном случае.

    В выписном эпикризе истории болезни Бориса отмечалось:

- энцефалография: «Очаговые неспецифические вспышки гиперактивности в отдельных частях головного мозга»;

- допплерография: «Отсутствие изменений в сосудах головного мозга»;

- эхография головного мозга: «Мелкие дессиминированные (разбросанные по ткани) очаги ишемии»;

- «… артериальное давление 105/55, пульс неравномерный с частыми перебоями от 40 до 80 уд/мин». 

   Подобные симптомы мне были знакомы, так как в практике я с ними встречался, правда, не в таком ярком и совокупном проявлении.

   Проводя термографическую и ортостатическую диагностику, я обнаружил гипер- и гипотермические зоны, а также ишемические зоны в области головы, которые находились в районе бассейна внутренней сонной артерии. 

   Допплеровское исследование сосудов не даёт возможности определить состояние капиллярной сети в области головы, тогда как ортостатический метод способен восполнить этот недостаток.

    После первого курса лечения Борис отметил значительное улучшение общего состояния, вот только с неврологическими симптомами всё оставалось по-прежнему. 

   По моей просьбе, Борис сделал клинический анализ крови (кстати, не аппаратным, а «старым» визуальным способом) в результате которого было установлено: увеличенное количество эозинофилов - 9, РОЭ более 35, моноцитов -11, лимфоцитов 57, гемоглобина - 91, эритроцитов – 3,1, цветной показатель - 87. 

   Все эти показатели косвенно указывали на возможное присутствие в организме вирусов, бактерий, простейших, и пр.

  Учитывая повышенное кодичество эозинофилов, я попросил Бориса сделать анализ крови  на антитела к скрытым инфекциям, лямблиям и глистам. Когда Борис принёс мне результат этого анализа, всё стало ясно. В его крови был выявлен IgG к токсокарам, который превышал 800 единиц, что говорило не только о заражении организма токсокарами, но и о том, что оно носит хронический характер и на данный момент находится в стадии обострения.

   Токсокароз – глистная инвазия круглыми червями нематодами, характерная для кошек и собак. У животных глисты проходят полный цикл развития: яйцо – личинка – взрослый глист, тогда как у людей процесс заканчивается на стадии появления личинок, которые во взрослую стадию не переходят. 

   Яйца токсокар, попав к человеку через ротовую полость, пройдя цикл инкубации, паразитируют далее в виде мелких (0,3 мм) личинок, расселяясь по всему организму. 

    В связи с тем, что личинки «любят» кислородную среду, чаще всего ореолом распространения являются печень, лёгкие, сердце. Бывают случаи проникновения личинок в головной мозг и глаза, проявляясь в неврологических симптомах и нарушении зрения, вплоть до слепоты. 

    Получив результат анализа, я назначил Борису противогельминтные средства. Учитывая тяжесть заболевания, Борису пришлось пройти три лечебных курса, с 1,5 месячными перерывами. К концу лечения он был совершенно здоров, его внутренние органы пришли в норму, исчезли боли в мышцах, остался в прошлом дисбактериоз, от неврологических симптомов не осталось и следа. 

   Спустя некоторое время после нашей последней встречи Борис позвонил мне и, сообщив, что чувствует себя хорошо, сказал: «ЛК, поздравляю, Вы посрамили прославленный институт! Они не смогли меня вылечить, а Вы это сделали!». Борис прошёл повторное исследование мозга и ему сообщили, что показатели его энцефалограммы соответствуют норме.

  Я далёк от того, чтобы считать себя «самым умным», но не скрою, мне было приятно. Прекрасно понимаю, что столь успешное лечение – результат интегрального подхода. Ещё раз повторю: нет мелочей в нашем деле.

 Являясь противником лечения по симптомам (повторяю это на всех "углах"), в случае с Борисом  я начал именно с них, учитывая сложность его общего состояния и психологической безысходности, а также с той целью, чтобы на первых порах поддержать его организм, облегчить общее недомогание и вселить надежду на выздоровление. После каждого проведенного сеанса, Борис уходил приободрённым, с чувством, что его тело  "оживает". На этом фоне росла его уверенность, что болезнь будет побеждена.  Основной причиной кончно же был токсокароз, при котором токсины, выделяемые глистами, отравили его организм. Если бы эта причина осталась не выясненной, то и лечение было бы бесперспективным, так как все симптомы вскоре вернулись бы обратно.

   Когда была выявлена глистная инвазия токсокарами, Борис спрашивал меня, почему в клинике института его не обследовали так тщательно. Мне ничего не оставалось ответить ему, как только то, что институт, видимо, занимается проблемами мозга, сводя всё к своим специфическим исследованиям и такому же специфическому лечению, а не паразитологией и пр.

  Вывод. 

   Эта история болезни, ещё один пример того, что нельзя идти по пути симптоматического лечения, которое может оказать лишь временное облегчение состояния, но не избавить больного от болезни. Надо искать причины заболевания! 

   Особенно это актуально в тех случаях, когда симптомы «не укладываются» в типичное, стандартное (по симптомам) заболевание. 

Эпилог.

  Вскоре после выздоровления Борис женился на девушке, уже закончившей мединститут и работавшей врачом терапевтом. 

   Спустя год Борис попросил помочь его жене, у которой месячные длились по две недели, и она от этого не могла забеременеть. Лечение прошло успешно, и через полтора года Борис сообщил, что у них родилась дочь. 

   Через три года Борис обратился ко мне за советом. Он сказал, что жена часто плачет, не хочет идти на работу, так как не видит смысла в её эффективности из-за того, что лабораторная служба больницы крайне слабая, лекарства ненадёжные, условия работы её не устраивают, и все её однокурсницы уже ушли из терапии. Я посоветовал ему устроить жену в какую-нибудь медицинскую страховую компанию (его средства позволяли это сделать), объяснив, что с одной стороны она вроде как при медицине, а с другой - нет больных, лаборатории, лекарств …

  Спустя время Борис позвонил мне, сказав, что и на этот раз я «попал в яблочко» - жена пришла с работы довольная и счастливая, рассказав, как она помогла больному человеку, используя рычаги воздействия своей страховой компании против медицинского произвола по отношению к больному. 

  На этой мажорной ноте, по-своему «стандартной» (всё без прикрас, так, как происходит в жизни), заканчивается история Бориса.

   Л.К.