ИСТОРИЯ БОЛЕЗНИ БУХГАЛТЕРА НАДЕЖДЫ Н.

Эта история молодой женщины, страдающей от головных болей. Почему я уже в заглавии статьи указал, что она работает бухгалтером? Потому, что её заболевание непосредственно связано с профессиональной деятельностью, она принадлежит к людям, так называемых «сидячих» профессий (группа риска), получающих тихие травмы.

  Всё началась с того, что пациентка, заканчивающая у меня курс лечения, попросила посмотреть её дочь, Надежду, имевшую на тот момент целый набор диагнозов: «Болезнь Миньера», «Гемикрания», «Мигрень», «Краниальный симптом вегетососудистой дистонии», «Краниопатия».

  Надежде было 27 лет, работала она бухгалтером, замужем не была. На протяжении почти пяти лет она испытывала сильные головные боли, тупые, ноющие, охватывающие всю голову и усиливающиеся в области лба и затылка. Даже ночью она часто просыпалась от головной боли.

  На мой вопрос как появились боли внезапно, в связи с чем-то или исподволь, постепенно нарастая, она ответила, что боль в голове вначале была незначительной, но постепенно становилась всё сильнее и, в конце концов, переросла в постоянную. Вначале ей помогали обычные противоболевые препараты, со временем, она вынуждена была перейти к более сильным средствам.

  До прихода ко мне Надежда прошла обследование, но ничего конкретного, что могло быть причиной головных болей не было выявлено. Лишь незначительные перепады артериального давления, избыточное увлажнение кожи ладоней и стоп. На УЗИ были обнаружены несколько мелких узелков(!) в щитовидной железе, да офтальмолог порекомендовал капли «Визин», чтобы снять красноту(!) с глаз. Терапевты  и неврологи, к которым обращалась за помощью Надежда, ставили диагнлзы "Болезнь Миньера", "Гемикрания", "Мигрень", "Краниопатия", которые свидетельствовали лишь о наличии болевого симптома в области головы, но никоим образом не содержали сведений о их причине.

 В анамнезе травм и операций не было, инфекционными болезнями, кроме гриппа и ОРВИ, она не болела.

 Мне легче разобраться с тем симптомом, который появляется внезапно, ярко, с сильным проявлением. Хуже, когда боль появляется исподволь, незаметно, с незначительных по силе ощущений, когда больной пытается за счёт анальгетиков справиться с болью самостоятельно, никуда не обращаясь, затушёвывая общую картину болезни. Длительный приём обезболивающих препаратов, да ещё и по нарастающей силе действия, приводит к тому, что головной мозг, как эндокринная железа, до этого вырабатывающая собственные обезболивающие вещества, резко снижает их синтез. Организм, оставшийся без такой защиты, становится заложником боли и всецело зависит от внешнего поступления анестетиков. В результате, наступает такая ситуация, когда даже самая незначительная боль заставляет человека искать сильные средства, вплоть до  наркотических.

 При осмотре Надежды, я не нашёл особых изменений ни со стороны опорно-двигательного аппарата (шейный отдел позвоночника, костные структуры черепа), ни со стороны мышц туловища и конечностей, за исключением перенапряжённых поясничных мышц и отводящих мышц бедра (рефлексогенная зона, сопряжённая с толстой кишкой).

  Обратили на себя внимание шершавость(!) её кожи по задним поверхностям плеч (от плечевого сустава до локтя), сухие мозоли на локтях(!) и мелкая угреватая сыпь(!), расположенная по верхней части спины и на лопатках. Эти признаки косвенно указывали на возможную причастность толстого кишечника к их возникновению ("языки тела").

  Во время исследования брюшной полости, я обнаружил необычное состояние её толстого кишечника. Он был похож на сучковатую палку, лежащую в брюшной полости. На мой вопрос, как у неё обстоят дела со стулом, она ответила, что опорожнение кишечника наступает через четыре, а иногда и через пять дней, добавив, что в этот день она приходит на работу только во второй половине дня, так трудно даётся ей акт дефекации.

  В дополнение, как бы между прочим, Надежда сообщила, что проблемы с головой начались после поступления её на работу. Я стал расспрашивать об условиях на рабочем месте, жаловался ли кто-нибудь из её сослуживцев на схожие по характеру головные боли, где она обедает, что предпочитает в еде. Из её ответов я ничего значительного не выявил, кроме неё такими болями в отделе никто не страдает, в питании она старается придерживаться разнообразия.

 На вопрос, что её не устраивает на работе, она ответила, что женщины из её отдела недовольны туалетом, пройти в который им надо через холл, где обычно курят мужчины. Приходится ждать, когда в холле никого не будет.

  Далее, Надежа рассказала, что являясь более стеснительной, чем её коллеги, старалась дотерпеть до конца работы и опорожнить кишечник дома. Вначале, ничего особенного в этом не было, она привыкла к такой ситуации, и лишь через какое-то время стала замечать, что опорожняться стала реже, сначала через день, а потом и через несколько дней. Стул становился более плотным и выходил, как правило, одним большим комком, что говорит не только о потере тонуса мышц(!) кишечника, но и о снижении перистальтики. Первое время ей помогали салаты из свеклы с черносливом и отруби, а потом и они никак не влияли ни на частоту опорожнений, ни на характер стула.

  Надежда рассказала, что рядом с её работой находится аптека, где сотрудницы бухгалтерии могли приобрести необходимое лекарство. Надежда познакомилась с одной из провизоров, и та приносила ей лекарства, по большей части это были слабительные и анальгетики(!).

  Необходимо помнить и об отягощающих факторах, которые могут служить фоном(!), на котором очень легко возникают различного рода патологические симптомы. У Надежды таким фоном была сидячая работа. Порой бухгалтеру приходится сидеть сутками(!), забывая про всё на свете, чтобы «свести баланс». Длительное бездействие ягодичных мышц и мышц тазового дна приводят к снижению их тонуса и, как следствие, к возникновению гипорефлексии.

  По законам рефлексологии, позыв на дефекацию относится к управляемой сознанием реакции. Поэтому, в бессознательном состоянии (сон, наркоз) самопроизвольное опорожнение кишечника не возможно. Только при стрессе или травме шейного отдела позвоночника с повреждением тканей спинного мозга, акт дефекации может наступать произвольно. Всем известна, так называемая «медвежья болезнь» - жидкий стул от испуга.

  Однако могут наступать и обратные процессы, когда акт на опорожнение ПОДАВЛЯЕТСЯ волевым усилием. Эти ситуации возникают тогда, когда у человека при возникновении позыва на дефекацию нет поблизости туалета, или нет времени для того, чтобы воспользоваться им, или возникают ситуации, схожие с той, о которой рассказала мне Надежда. Постепенно этот рефлекс окончательно угасает, что и приводит к атоническим(!) запорам. Такой вид запоров относится к запорам ситуационного характера, которые не связаны ни с предшествующим заболеванием желудочно-кишечного тракта, ни с питанием, ни с наличием глистов и других паразитарных инвазий.

  Нарушение рефлекторной деятельности толстого кишечника может приводить к очень тяжёлым последствиям, и стать причиной других, более грубых нарушений и повреждений, таких как гипертоническая болезнь, эмфизема лёгких, отслойка сетчатки глаза, перераспределение крови в сосудах головного мозга и их разрыва (апоплексический удар), нарушение функций органов чувств, и т.д.

  Длительное пребывание пищевого комка в толстой кишке приводит к аутоинтоксикации продуктами гниения. Особенно страдают от этого печень, почки, головной мозг, мышцы и кожные покровы. При длительной задержке каловых масс в кишечнике происходит продолжение акта всасывания переваренных веществ, способное привести к переизбытку накопления в организме микроэлементов, особенно такого, как йод. Организм начинает реагировать, выключая часть щитовидной железы за ненадобностью, образуя в ней холодные узлы(!). Избыток железа приводит к гемосидерозу.

  Подобный избыток микроэлементов, являющихся антагонистами и конкурентно активными друг к другу, приводит к грубому нарушению водно-солевого баланса и созданию патологических состояний тканей и органов с целым комплексом симптомов, ликвидировать которые крайне затруднительно.

  Таким образом, высветилось основное патологическое звено в болезни Надежды. Теперь не представляет труда догадаться о причинах её головных болей. Это можно легко проверить. Достаточно стать перед зеркалом, сделать вдох и задержать дыхание, как это делают люди, которые имеют трудности со стулом, и сильно натужившись продержаться так несколько секунд, имитируя акт дефекации. В результате можно увидеть, как сначала покраснеет лицо(!), потом глаза(!) нальются кровью, а в ушах(!) зашумит кровь и будет слышен звон(!). Если это повторять постоянно, то, даже не имея запоров, можно заработать головную боль.

 Люди, страдающие запорами, как правило, имеют своеобразные приметы: краснолицые; нос толстый, красный и в синеватых прожилках (микроварикоз); белки глаз красные с прожилками переполненных кровью сосудов; жалуются на шум или звон в ушах; часто и глубоко дышат, даже в покое. Не редки для таких людей патологии в лёгких, вплоть до образования эмфиземных (пустоты) участков и астматического компонента, ошибочно принимаемого врачами за астму, которую они и лечат кортикостероидами(!).

  При первой встрече с Надеждой, я всё время сеанса употребил на лечение её перенапряжённых скелетных мышц. Так как мне предстояла длительная поездка, и я не мог продолжать лечение, пришлось ограничиться рекомендациями - соблюдать водный режим в течении дня, а утром, выпив стакан сырой воды, Надежда должна была воздействовать на область пупка, активизируя и стимулируя перистальтику кишечника. Затем, она должна была совершить свою первую попытку освободиться от каловых масс. При неудаче (понятно, что на первых порах можно не получить желаемого эффекта), через 10-15 минут после выполнения гигиенических утренних процедур, она должна совершить вторую попытку, а после завтрака – третью, и ехать на работу.

 В связи с тем, что её рабочий день начинался в 9 часов утра, а вставала она в 7 часов – время, подходящее для активизации работы меридиана желудка, я использовал и этот фактор, показав, какие биологически активные точки она должна стимулировать и как это делать. Я предложил повторить, как минимум, ещё две попытки с интервалами в 20-30 минут по приезду её на работу.

  Зная о том, что туалет на работе она посещать не может, я предложил ей воспользоваться туалетом в аптеке, тем более, что дружеские связи позволяли это сделать. Попытки опорожнения я попросил Надежду выполнять и вечером, по возвращению с работы, объяснив, что в норме у человека оно должно осуществляться два раза в сутки: утром и вечером, и к этому «стандарту» она должна стремиться.

 Дополнительно к этим рекомендациям были назначены физические упражнения для активизации работы мышц тазового пояса, а так же адсорбенты. До нашей следующей встречи я оставил Надежде аппарат по электростимуляции, предварительно настроенный мною на импульсный режим, для «разговора» посредством электрических импульсов через проекционные зоны кишечника с её головным мозгом.

  Электрические импульсы, действующие на мышцы кишечника в режиме сокращение – расслабление помогают восстановить перистальтику.

 Прошло около полутора месяцев со времени нашей встречи, когда мне позвонила её мать, сообщив, что голова у дочери больше не болит. А как с её стулом, спросил я? Она ответила, что долго ничего не получалось, но Надежда исправно выполняла все мои рекомендации, и где-то к концу третьей недели ситуация изменилась. Теперь у Надежды стул практически каждый день, но иногда бывают пропуски на сутки, а иногда она опорожняется два раза в день. В завершении разговора её мать спросила, когда Надежде приходить на лечение. Я ответил, что считаю Надежду здоровой, лечиться ей не надо, но ещё какое-то время она должна соблюдать тот режим, который я ей рекомендовал.

 Прошли годы, я несколько раз встречал на улице маму Надежды, и мы перекидывались несколькими фразами, из которых я узнал, что Надя вышла замуж, родила дочку и не жалуется на здоровье. Так закончилась эта история болезни.

 Подводя итоги, скажу, что головные боли могут быть следствием патологии в толстом кишечнике. Применение лекарственных средств, в борьбе с ситуационными запорами, обречено на провал. Обдавливание живота в этом случае было бы крайне опасным мероприятием, и не осознавать это может только дилетант.

 Проблема, связанная с ситуационными запорами, всецело зависит от состояния проприорецепторов (собственных рецепторов стенки кишечника), от наличия не искажённой связи их с чувствительной и двигательной зоной коры. Лечить такие болезненные состояния надо путём восстановления утраченных условно-рефлекторных связей. Данный пример это наглядно продемонстрировал.

  Однако не следует забывать, что подобные, как я их называю, «ситуационные» проблемы могут быть связаны не только с кишечником, но и с мочевым пузырём, желудком, половыми органами и пр. Приведу самый простой пример. «Мама, дай воды, я пить хочу!» говорит ребёнок маме, в очередной раз подбегая напиться. «Что ты всё пустую воду пьёшь! Давай я лучше тебе компота налью, или молока – это гораздо полезнее. А лимонада хочешь? …». Как долго ребёнок будет сопротивляться предложению матери? Вскоре он утратит физиологическое желание пить чистую (сырую(!)) воду, которая необходима любому организму. А потом мы будем убеждать подросшего человека соблюдать питьевой режим.

  Мы порой удивляемся – откуда всё берётся? А не от того ли, что не слушаем себя, не воспитываем и не поддерживаем в себе интуитивные посылы нашего организма, а то и вовсе грубо разрушаем их. Успех лечения в подобных ситуациях будет зависеть от правильного понимания физиологических процессов в организме и профессионального воздействия на подлежащие ткани и органы.

  Наш организм – мудрая и саморегулирующая система. Он может «простить» нам единичные ошибочные действия. Однако, когда эти действия приобретают системный характер, они приводят к необратимым последствиям. Хорошо, что Надежда обратилась вовремя, ей удалось практически самой(!) выйти из трудного положения.

  Но головная боль была только первым звеном в патологической цепи болезни и, если бы Надежда не начала вовремя лечение, этих звеньев было бы много.

Л.К.